«Ой, это увидит мама… привет, мам»: в Самаре подростки уже два года ходят «исповедоваться» к священнику на подкаст
08:45, 26 мая 2022
Юлия Сальникова
Фото: Подкаст "После отбоя"
«Я панком себя ощущаю, - говорит Маша, а потом добавляет, - но хорошим, православным».
«Педагоги говорят - ты ноль без палочки, помолчи. Ты вроде как бы взрослый, но тебя никто слушать не будет, потому что тебе нет 18 лет», - размышляет Милана.
А София уверена: «Даже какая-то грубость: «говори быстрее» или «ты меня отвлекаешь». Это может очень больно, сильно подействовать. И ты потом готов рассказать о болезненной ситуации кому угодно, но не родителю».
«Толстовку эту я ношу, только чтоб она не видела. Ой. Она это увидит, да? Привет, мам».
То, о чем дети не могут сказать в лицо родителям, они говорят… в микрофон. Их собеседник – священник. А у беседы есть зрители. Это подкаст «После отбоя». В пандемийный 2020 год его запустил в Самаре православный священник, педагог дополнительного образования, руководитель сети детских центров, иерей Дионисий Лёвин.
За два года героями подкаста становились самые разные дети, кто ходит регулярно в церковь, и кто нет. Кому-то 12, а кто-то отметил уже 23-летие, но до сих пор ощущает себя подростком. Они приходят, чтобы их услышали. Их родители и родители их сверстников. Говорят про травлю в школе, одиночество, критику со стороны взрослых, которая перерастает в комплексы, попытки стать «своим» в компании и провалы, про то, отчего бывает больно.
Со стороны такой откровенный разговор подростков со священником напоминает исповедь.
- Здесь слово исповедь нужно понимать не в смысле таинства и покаяния человека. А в смысле некого откровенного рассказа о себе или о своих близких. Ребенок в некотором смысле открывает историю своей жизни. Своих подростковых эпизодов, ситуаций. Но о своих грехах и поступках на подкасте подростки не рассказывают. И уж тем более это не попытка изменить свою собственную жизнь. Это не похоже на церковную исповедь, но это больше исповедь просто как рассказ о своей жизни, - объясняет автор проекта и ведущий подкаста отец Дионисий.
После отбоя - время душевных посиделок
Всё началось в 2019 году с конференции в Москве для некоммерческих организаций, куда попал отец Дионисий. Среди новых знакомых оказалась спикер из Санкт Петербурга, Эльнара Петрова. Вскоре после конференции она запустила курсы по записи подкастов.
- На тот момент эта форма донесения информации мне уже была знакома, было интересно. Подкасты я слушал и подумал, почему бы не сделать свой собственный авторский подкаст. Но я понятия не имел, как делать подкасты. И долго не решался… В самый последний день, поздним вечером, когда Эльнара набор на этот курс заканчивала, я написал ей, что хотел бы тоже поучиться. И запрыгнул на подножку уходящего поезда.
Тематика пришла сама собой. Отец Дионисий - педагог, историк, руководит образовательной организацией. Поэтому главными героями подкастов, решил, будут дети.
- Основная цель проекта «После отбоя» - не научить подростка, а дать ему возможность высказаться, а взрослым - услышать подростка. Услышать и сделать для себя выводы относительно проблем подросткового возраста, воспитания, преодоления конфликтов в семье или в школе и того, как подростки видят эту жизнь.
Отсюда и название. Оно родилось из посиделок в летних лагерях, которые отец Дионисий организует для детей на базе Детского центра, и совместно с городской администрацией на базе летних лагерей.
- По опыту я знаю, что когда ты в лагере после отбоя, когда малышня уже уснула, сидишь с подростками, у костра или пьешь чаек с печенками – это время душевных разговоров. Время, когда дети могут открыться. Когда им, может, хочется открыться. Нужно просто немножко помолчать и дать им эту возможность. Проект так и назвал «После отбоя», - рассказал Дионисий Лёвин.
На первые эфиры приглашал детей, знакомых по Детскому центру. Да и сейчас, спустя два года существования проекта, работает в основном именно адресное предложение поучаствовать в подкасте.
- Несмотря на все эти мои фразы, которые я роняю в своих выпусках, что дети, дескать, смелее, приходите, я прекрасно понимаю, что на самом деле, один из 50 сам напишет и скажет «я хочу». Ну, я ставлю себя на их место. Наверное, я бы тоже хотел прийти, но не писал бы первый. Слушайте, я взрослый дядька, и я неделю думал, прежде чем написать Эльнаре и попроситься на курс. Притом что я взрослый, чего бы мне стесняться и бояться? А это подростки. Которые идут поговорить не со своим сверстником, а со взрослым человеком. К тому же еще и со священником. К тому же еще и в такой необычный формат, где им нужно не на вопросы отвечать, а немножко свою историю рассказывать. Поэтому я думаю, что дети ждут, что их позовут, а не бегут с поднятыми руками - «давайте я».
Начали с пирсинга, закончили темой о маме
Ребятам предлагают самим выбрать из списка тем те, которые им интересны. Но в четвертом сезоне автор проекта решил попробовать иначе. Предложил подросткам самим обозначить направление разговора, не выбирать из придуманных взрослыми тем, а самому сказать – что их волнует. Куда «вырулит» такой разговор, никто заранее не знает – ни ведущий, ни сам гость.
Например, одна из героинь пришла на подкаст, потому что считает себя изгоем среди сверстников. И вот, говоря об одиночестве, о подростках, за которыми она наблюдает из окна своей квартиры, девушка мимоходом вспоминает случай, который произошел в третьем классе. К ней с подругой стали приставать одиннадцатиклассники. Это не буллинг. Это по-взрослому.
Или другая – девочка-хохотушка, но оказывается, что она побрила голову налысо, потому что ребята постарше травили на секции. А кто-то попал в «плохую» компанию, но не уходит, ведь «там есть и нормальные ребята». Или мальчик с синдромом Аспергера спокойно говорит, что его в школе били, но «сам виноват».
- У меня в гостях была девочка, с которой мы начали разговаривать про пирсинг, и потом в ходе разговора выяснилось, что у нее очень тяжелая ситуация в семье. Где сначала умер папа, а потом мама спилась от горя, и ее лишили родительских прав, и вот уже год они с братом не видели маму. Разговор перешел в эту плоскость. Про ее семью, про то, как она живет с тетей. И возвращаться к теме пирсинга мне было уже не то что сложно, а откровенно неловко.
Отец Дионисий говорит, что не учился на интервьюера, не читал книги, как правильно брать интервью, как расположить к себе гостя. У него нет секретов и «ритуалов» перед записью подкаста, как настроить подростка на откровенный диалог.
- Более того, когда я учился в институте, я тщательно, очень тщательно прогуливал все, что касается возрастной психологии. Поэтому все, что я делаю, я делаю достаточно интуитивно.
И, тем не менее, ему удается «вытащить» из подростка самое сокровенное. В студии «После отбоя» школьники оказываются готовы говорить на провокационные темы. Даже о том, когда хотят уйти из семьи, про своих будущих детей, про учителей и друзей, с которыми не интересно…
- Это не прописные истины, но мне кажется, чтобы ребенок говорил, ты должен просто молчать больше. Ты должен его немножко подводить к тому, что он говорит, но не перебивать. Давать ему возможность до конца договорить, как бы он там не был косноязычен, как бы не было ему тяжело формулировать свои мысли. Как бы тебе, может, не было тяжело слушать. Да, ведь у нас бывает такое, что взрослый поймет с полуслова – ну и всё, надо бежать, какой там дослушать, о чем вы говорите?! Мне кажется, что ребенку просто нужно создать условия, чтобы он мог говорить, - объясняет автор проекта.
И второе условие – доверие к собеседнику, чтобы ребенок мог почувствовать комфорт и говорить более или менее откровенно. С одними детьми во время записи стоит пошутить. Другим – рассказать личную историю.
- Я делаю это для того, чтобы ребенок почувствовал, что я могу тоже быть с ним откровенен. Что я не идеальный, не совершенный. Что тоже делал в жизни ошибки. И что у меня в жизни были ситуации, похожие на его ситуацию. Какие-то истории я потом даже оставляю, не вырезаю. Потому что показываю подкасты своей маме, и мне кажется ей, наверное, приятно будет слушать мои воспоминания о моем детстве. Мои переживания, связанные, в том числе и с ней. В любом случае я показываю подростку – я с тобой открыт. И ты можешь быть со мной открытым.
А кому-то из ребят нужно говорить прямо, как есть, не церемонясь. Отец Дионисий вспоминает один из эфиров. Разговор с подростком шел очень тяжело, ребенок сам себе противоречил, вроде пытался что-то сказать, признаться, но останавливался, приближаясь к теме.
- В итоге я ему сказал не для записи: «Какой же тяжелый у нас с тобой разговор получается. Ясно – что-то хочешь сказать, и не можешь. Я не хочу из тебя клещами тянуть». Ребенок говорит: «можно я водички попью?». Пошел, попил водички, вернулся, и выдал просто мощнейший монолог. Глубокий, искренний. Душераздирающий.
Полезно послушать даже про чужих детей
Знают ли родители героев о проблемах, которые волнуют их детей? Многие что-то такое слышали, но не придавали большого значения, кто-то и вовсе не знал про булинг, одиночество, проблемы со сверстниками. Мамы и папы прямо под видео, которое выкладывают в группе «После отбоя» благодарят автора за проект и возможность лучше узнать своего ребенка. Сам Отец Дионисий считает, что у его подкастов «отложенный эффект». Невозможно, услышав какое-то откровение, пусть даже от родного ребенка, изменить жизнь семьи.
- Я уверен, что какие-то вещи, о которых дети говорят на записи, родители о них не всегда слышали или не слышали вообще. Другое дело, что по щелчку жизнь семьи не меняется. Это тяжелый и глубокий процесс. Я это могу сказать по своей собственной семье. Я думаю, узнав что-то новое о своей дочери, про ее мир, я свою жизнь по щелчку пальцев не поменяю.
Но слова, сказанные ребенком, если услышаны родителем, помогут понемногу, постепенно, по пазлам собирать картинку мира, в каком живет подросток. Если понимать и представлять этот мир, то и действовать родителю будет проще.
Причем, пользу от подкастов вынесут не только семьи, чьи дети пришли и сели у микрофона.
- Проект «После отбоя» рассчитан не только на ту семью, откуда пришел подросток, но и на другие семьи. А с другими семьями еще сложнее, - говорит отел Дионисий. - У нас же у всех, у родителей, какая мысль на подкорке записана: это не с моим ребенком. Да, вот там проблемы, у кого-то ребенок что-то такое рассказывает душещипательное, но это не с моим происходит. У меня-то в семье всё гладко. Мы забываем, что подростковые проблемы – они абсолютно одинаковые у всех. Они у нас такие же были проблемы: буллинг, недопонимание, скрытность, страх рассказывать именно своему родителю, желание открыться любому другому взрослому, только не своим родителям.
Отец Дионисий уверен, что подростковые проблемы - межпоколенческие. То же, что и современные дети, переживали в свое время их родители, бабушки и дедушки. Вот только мир, в котором живут школьники XXI века, изменился – Интернет, много, очень много информации отовсюду, другая система образования, другие критерии, кого считать лучшим, кому подражать и на кого равняться…
- Ценность моего подкаста заключается в том, что у взрослых есть возможность услышать о подростковых проблемах и подростковом видении тех или иных проблем от самих подростков. Не все родители находят силы, время, а иногда желание послушать своего ребенка. И, наверное, полезно послушать других детей, посмотрев или послушав подкаст.
Первые три сезона подкасты «После отбоя» выходили только в аудио-формате. На четвертый – команда проекта получила президентский грант. Это позволило закупить оборудование - специальное освещение, видеокамеры, штативы. Теперь у слушателей есть возможность видеть героев – в соцсетях «После отбоя» ВКонтакте и на YouTube стали размещать видео-поскасты.
- У меня задумка попробовать немножко отойти от формата разговора только с подростком. Хотелось бы, чтобы ко мне в гости приходил подросток и взрослый. Чтобы это были ни в коем случае не родитель и ребенок, а разные люди, может, даже не знакомые друг с другом. И пробовать ставить какую-тот тему. И ее обсуждать, как ее видят взрослые, и как ее видит подросток.
В студию по-прежнему ждут новых гостей. Не только ребят из детских епархиальных образовательных центров. Пока самое сложное – искать героев.
- Мне очень хочется, чтобы дети приходили сами. Мне было бы интересно беседовать, в том числе, и с незнакомыми ребятами, которых я вижу впервые в жизни, - признается отец Дионисий.
В его семье – двое детей. Сыну- 5, дочке -10. Она еще не смотрела подкасты, которые записывает папа, но уже очень интересуется – о чем ребята говорят в студии, с какого возраста можно прийти на запись. В финале первого сезона «После отбоя» отец Дионисий задавал героям один и тот же вопрос: «Что пожелаете своему ребенку в день его четырнадцатилетия?». Этот вопрос автор проекта назвал самым удачным за все четыре сезона. Не только потому что ответ лучшим образом характеризует человека. А потому что это еще одна попытка разобраться в вопросах «отцов и детей».
- Я бы пожелал того, чего не хватало мне в мои 14 лет. Я бы пожелал, чтобы они были честными, смелыми и чуткими. Мне кажется это очень важно. И когда я был подростком, мне этих качеств не хватало. Я бы хотел, чтобы мои дети были смелыми, честными и чуткими в широком понимании этих слов.
Фото: предоставлено отцом Дионисием.
Три проблемы современных подростков
Подростковых проблем, конечно, больше. Потому что дети разные. Но эти три встречаются чаще всего у ребят, которые не побоялись рассказать о себе в подкасте «После отбоя».
1. Нехватка времени на детство.
- Проблема номер один, которая есть у всех абсолютно детей-предподростков, и это я понял задолго до того, как начал делать подкасты, это проблема огромной загруженности в школе, - рассказал порталу «Открытые НКО» Дионисий Лёвин. - Современные дети перегружены учебной нагрузкой. Причем неважно, где учится ребенок – лицее, гимназии или в обычной школе. У ребенка очень мало времени на занятия, не связанные с учебой, не связанные с домашним заданием. У них все меньше времени на дополнительные задания и все меньше времени просто, чтобы погулять на улице. Просто нет времени на это.
В пример он привел историю из детского лагеря.
- После отбоя, собираясь со старшими ребятами посидеть, попить чай, поговорить за жизнь, я слышу, как через пять минут разговора они начинают сваливаться к школьным проблемам. И, на мой взгляд, это просто катастрофа, что дети летом, сидя в летнем лагере у костра, обсуждают, какие у них оценки, какие экзамены предстоят. И мне кажется это проблема номер один.
2. Взрослые не слушают, не дослушивают, не понимают своих детей.
- У взрослых не хватает сил, терпения, понимания дослушать детей своих. Не просто сделать вид, что слушаешь, а действительно вникнуть в его проблему. Постараться эту проблему понять и принять, как свою. Это не значит, что надо потом лезть в школу, разбираться и пытаться самому устроить жизнь своего ребенка. Нет, иногда дети говорят, чтобы их просто послушали, поддержали, и сказали – «ты сделай, как сможешь, я приму любое твое решение, я приму и поддержу», - продолжает отец Дионисий.
Об этом же говорили герои многих подкастов: «мне не с кем поговорить», «маме признавалась, но ей некогда», «я буду кричать, чтобы меня услышали, а потом говорят - это хамство».
- Я ни в коем случае не виню родителей. Потому что понимаю, в каком положении находятся многие из них находятся сегодня. Вот так, по щелчку, послушав подкаст, ты не поменяешься, не станешь свежим, отдохнувшим и наполненным энергией, чтобы подарить её собственному ребенку. Потому что я тоже прихожу домой уставшим, измученным. Мне хочется, чтобы у моего ребенка было всё хорошо. И он не шел ко мне со своими проблемами. Мне хочется, чтобы у него просто все было хорошо. Чтобы я на диване лежал, он рядом играл, и чтобы у него все хорошо было. Поэтому я, с одной стороны, понимаю родителей. С другой - проблема есть, она никуда не уходит. Родители не слушают, не слышат, не дослушивают, не находят время на детей. Это проблема два.
3. Буллинг
- Бессмысленный, жестокий и беспощадный. Это проблема, потому что с ней не борются. Сейчас, по крайней мере, стали о ней говорить. Но психологи встречают много недопонимания. Я видел, с каким абсолютным недопониманием родительская, педагогическая общественность слушала доклад психолога, который говорил: «нельзя, чтобы в школе был кабинет психолога».
Ну это абсурд. Не пойдет туда подросток. В классе над ним издеваются, а он горделивым шагом, на глазах тридцати ребят, которые его травят, пойдет в кабинет психолога, который напротив его аудитории находится? Просто из инстинкта самосохранения. Он как выходить будет из этого кабинета? Ему же прохода не дадут. Как ребенка называть потом будут? Слава Богу сейчас психологи стали об этом говорить. Что это должно быть анонимно, что это должно быть даже анонимно от родителей, как бы это не прозвучало. Подростки не хотят, чтобы их родители знали, что они ходят к психологу.
Должны быть телефоны доверия, должна быть качественная психологическая служба. И классные руководители должны обращать на это внимание. А у классных руководителей, возвращаемся к проблеме номер один, нет на это времени. Им нужно готовить детей к ВПР, переводным, ЕГЭ, ОГЭ. Учителя предпочитают не обращать внимания, пока это не примет каких-то крайних форм, а родители закрывают глаза с мыслью – мы пережили, и он как-то переживет.
Но мы немножко в другое время жили. И если проблемы остаются прежними, то общий фон меняется. И то огромное количество информации, которая сваливается на ребенка, делает проблему буллинга намного актуальнее.
/0002/синдром любви забег.jpg)
/0002/татьяна и вадим.png)
/0002/дсс.jpg)
/0002/заступ.jpg)
/0002/шапошн.jpg)
/0002/мигранты.jpg)