«Самой дорогой была не Барби, а Баба Яга — её продали за 30 тысяч»: графический дизайнер восстанавливает ненужных воронежцам кукол, чтобы помочь сиротам

А во второй она устраивает банный день куклам Барби, перепрошивает им волосы, восстанавливает детали, шьет платья, чтобы игрушки ещё принесли пользу. Все куклы, которых Анна приводит в порядок, когда-то были чьими-то любимыми. Но дети из них выросли. И куклы попали в благотворительные боксы движения «Общие дети», а оттуда — к Анне.

Ее стараниями игрушки находят новых владельцев, а собранные на благотворительном аукционе деньги идут на оплату труда больничных нянь для детей сирот.  

— Я узнала о проекте, когда к нему потребовался логотип. И я точно пару недель ходила в раздумьях о том, что такое "выжить без мамы". Я —  человек, который вырос в полной семье, мне было трудно понять и прочувствовать тяготы брошенного ребенка. Я не знала, как выразиться графически. И в какой-то момент меня осенило идеей того, что "выжить без мамы" - это "все делать самому ради собственной жизни". От этой мысли подкатил комок к горлу, и появился логотип проекта.

Идея, как помочь проекту, родилась сама-собой – у Анны было хобби, она коллекционировала кукол. Началось всё с желания обзавестись куколкой своего года рождения.

— Есть такая традиция у богатых людей – покупать вино своего года рождения.  Но вино обошлось бы мне в приличную сумму, а вот кукла моего года рождения в бюджет вписалась. Я нашла такую Барби, заказала из США. Когда она приехала,  я вспомнила кукол своего детства. Написала маме - наша семья из Мурманска, родители там и живут, а я 18 лет назад переехала в Воронеж. Оказалось, что от целой коробки с куклами дома осталась лишь одна фигурка. Тогда  я решила найти кукол, которые были похожи на куклы моего детства. Они же все выпускались серийно: Барби, Сенди, Бетти…

У организации «Общие дети» есть пункты приема вещей и благотворительный склад, куда люди приносят уже ненужную им одежду, вещи – коляски, кроватки, детские велосипеды. И игрушки.

— Но по санитарным нормам использованные игрушки нельзя передавать детям. В детских домах и благотворительных фондах принимают только игрушки в заводской упаковке, а у б/у игрушек шансов жить долго и счастливо не много. Игрушку могут сдать на переработку. Или её можно восстановить и устроить аукцион, — объясняет Анна.

С этого началась кукольная благотворительность для движения «Общие дети». Волонтеры собирали для Анны кукол, которых приносили в пункты сдачи вещей жители города. На восстановление дизайнер брала только игрушки, которые могла идентифицировать.

— Я работаю с линейкой маттеловских Барби (фирмы Mattel), с некоторыми линейками клонов Барби других производителей,  — объясняет Анна. — В советских куклах я не разбираюсь. Они действительно могут стоить очень дорого, но у меня нет возможности их идентифицировать. Это надо углубляться в тему и её продвигать. Еще мы не занимаемся сбором мягких игрушек, потому что не знаем, как их пристраивать, и кому они нужны.

— Если раньше такие куклы выносили на помойку, то сейчас они, пусть даже небольшую сумму, но  вносят в благотворительный бюджет. Средняя цена куклы, которая плохо выглядит, от 150 до 700 рублей в зависимости от состояния, возраста куклы, от принадлежности к марке. Такие куклы тоже хорошо берут коллекционеры. В России много творческих людей, которые занимаются восстановлением кукол, эти люди постоянно ищут куклу-донора, из которой можно что-то сделать. Собрать из двух или пяти поломанных куколок одну красивую по запчастям, как автомобиль.

В команде «Общих детей» есть много людей, которые доказали, что помогать можно по-разному: кто-то становится волонтером-фотографом на мероприятиях общественной организации, кто-то на основной работе распечатывает снимки, можно стать pro bono волонтером-юристом…

— Помощь приходит иногда очень нестандартная и в необычном формате. Мы как-то открыли сбор на нянечку для сирот. И вот нам в офис присылают коробку пиццы. Открываем, а внутри 50 тысяч рублей, сумма, которая поможет оплатить работу сразу нескольких нянечек для отказников. Еще один случай был, когда случился коронавирус и локдаун. Мы очень переживали, что не сможем вести проекты. У нас большой штат, одних нянечек  восемь человек. Грантов может не быть, а помощь детям не должна прекращаться. И вот нам приходит перевод от человека, о котором мы знаем только имя и отчество, — миллион рублей.  Это было самое большое для нас пожертвование  от физических лиц, — рассказала  Ксения Пенькова.